9 глава

Во второй медали (на реверсе — скачущий верхом рыцарь на фоне замка) спокойная гармония образа сменяется суровостью. Точеный силуэт уступает место активной пластике крупных масс, призванных передать конкретное могущество портретируемого — его физическую силу. Легкое изменение в пропорциях лица подчеркивает величину челюсти и подбородка. Словно подхваченные порывом ветра, длинные волосы Сиджисмондо резко отстают от шеи, образуя изломанную линию, которая вносит в композицию тяжеловесный и напряженный ритм. Плотно прижатая к краю диска надпись меняет соотношение занятой изображением площади и пустого пространства: высвобождая вокруг бюста большую свободную плоскость, она акцентирует его главенствующую роль, а слово «generalis», вынесенное за пределы круговой надписи и помещенное непосредственно под бюстом, образует подобие скульптурного постамента.

Антонио Пизанелло - Медаль Новелло Малатеста. 1445 г. Аверс. Антонио Пизанелло - Медаль Новелло Малатеста. Аверс

В торжественном облике утонченного аристократа и грубоватой силе военачальника четко угадывается тип человека новой эпохи, хотя и увиденный художником не без призмы сословных представлений. Но в какой мере отразили рассмотренные медали сложную противоречивость портретируемого? Правитель княжества во всей его nobilta и суровый кондотьер — таков, по существу, диапазон пизанелловской характеристики Сиджисмондо, естественно исключающий какой-либо намек на те стороны его личности, которые дали основание Энею Сильвию Пикколомини назвать последнего «нравственным чудовищем». И в этой «необъективности» с точки зрения более позднего искусства восприятия сложной человеческой индивидуальности, каковой в действительности был правитель Римини, в односторонней и явно положительной его оценке проявляются не только исторически ограниченные задачи и возможности портрета первой половины 15 века, не только «дипломатичность» придворного художника, видевшего в модели угодные самой ей качества, но вместе с тем, и это важно подчеркнуть, «психологический оптимизм первого кватрочентистского поколения, его детски наивная вера в доброту человеческой природы, в правоту и чистоту свободно развивающихся страстей и аффектов».

Антонио Пизанелло - Медаль Новелло Малатеста. 1445 г. Реверс. Антонио Пизанелло - Медаль Новелло Малатеста. Реверс

С Римини также связана одна из двух медалей Пизанелло, стоящих особняком в созданной им галерее портретных образов. Это медаль правителя Чезены Доменико Малатеста, известного более как Новелло Малатеста, которая вместе с исполненной в 1447 году в Мантуе медалью Чечилии Гонзага с наибольшей полнотой воплотила поэтическую грань дарования художника.

Образ младшего Малатеста, миловидного юноши с чистым профилем и по-девичьи хрупкой шеей, разительно отличается как от портретов его брата, так и от всех мужских портретов Пизанелло. В нем не только не выделено устойчивых, определенных, ярких сторон характеристики, создающих в совокупности ощущение сгустка жизненной энергии, готовой в любое мгновение нарушить спокойствие модели. Напротив, в лице Доменико при всей его пластической определенности присутствует оттенок неуловимой изменчивости, вносимый моделирующей светотенью, который позволяет угадывать тонкость внутреннего мира юноши. Ни примитивная импульсивность ранних портретов, ни более сложная и развитая «духовность» героизированных образов Лионелло и Сиджисмондо, но трепетная одухотворенность юности становится пафосом медали Малатеста Новелло, сближая ее тем самым с эстетическим идеалом итальянского искусства второй половины века. Главный мотив медали, определивший ее образное решение, находит соответствующий отзвук в струящемся ритме волнистых прядей волос, в изящных линиях элегантного платья, в поэтической интонации реверса, где хрупкая фигурка Малатеста в воинском облачении склонилась в молитве у подножия распятия.