Методы преподавания рисования в XVIII и первой половине XIX века, 6 часть
Велика роль рисования как общеобразовательного предмета. По мнению Гёте, особенно полезно рисование поэту: оно помогает шире и глубже познать мир, наблюдать его с иной точки зрения, видеть и чувствовать прекрасное. «Рисование и изучение искусства приходят на помощь поэтическому творчеству, вместо того чтобы мешать ему; писать вообще нужно мало, а рисовать необходимо много».
Гёте считает, что каждый педагог должен овладеть рисунком — тогда он сможет лучше раскрывать свой материал. «Как хорошо воспроизводит предметы знаток естественной истории, если он одновременно является рисовальщиком, именно потому, что с подлинным знанием дела подчеркивает важные и значительные части организма, которые и создают истинный характер целого».
Итак, Гёте как гениальный мыслитель сумел выразить передовые педагогические идеи своего времени, многие из которых и сегодня не потеряли своей актуальности, в частности, о важности разработки научного обоснования методических положений, о необходимости овладеть рисунком на классной доске учителями всех предметов и т. д. С конца XVIII века академическая система художественного образования и воспитания начинает меняться.
Революционные идеи философов-просветителей, события великой буржуазной французской революции 1789 года взволновали деятелей искусства, французская академия художеств во главе с Луи Давидом (1748-1825) провозглашает новые взгляды на искусство, его цели и задачи. «Итак, искусства должны уверенно содействовать общественному просвещению, но и сами они должны переродиться: гений искусства обязан быть достоин народа, которому он несет просвещение, он обязан идти рука об руку с философией, которая будет внушать ему великие идеи».
Создавая новое в искусстве, надо бережно относиться к старому, призывает Луи Давид: « Не заблуждайтесь, граждане, музей отнюдь не бесполезное собрание предметов роскоши и развлечения, которые способны лишь удовлетворять любопытство. Он должен сделаться серьезной школой. Учителя пошлют туда своих юных питомцев, отец поведет туда сына. При виде гениальных творений юноша почувствует, как заговорят в нем те способности к наукам или искусству, которые вдохнула в него природа».
Как и каждый хорошо разбиравшийся в искусстве художник, понимавший его научные основы, роль и значение наследия великих мастеров прошлого в формировании молодого художника, Давид развил положительные стороны академической системы художественного образования. Большой вклад в дело развития учебного рисунка и его методики внес он в период своей педагогической деятельности в Академии. Считая образцом классические нормы в искусстве, Давид стремился к природе, естественности, правдивости. Он пытался связать воедино классические нормы в искусстве с наукой и природой. «Античность не перестала быть для современных художников великой школой и тем источником, в котором они черпали красоты своего искусства. Мы стремимся подражать древним мастерам в гениальности их замыслов, чистоте рисунка, выразительности лиц и изяществе форм».
Однако система Давида ничего общего не имела с «классической» системой его предшественников. Было бы ошибкой отождествлять школу Давида с системой братьев Карраччи, Бернини, Пуссена, Лебрена, хотя все они опирались на классическое искусство античности и эпохи Возрождения. Давид выступает за новое направление академической школы рисунка. Его академические принципы обучения рисунку дают поразительные результаты. Достаточно назвать вышедших из его школы таких прекрасных рисовальщиков, как Гро, Энгр, Жироде, Викар, Навэ и других.
Новые взгляды, новые положения «революционного классицизма» Давида намечают реалистические тенденции в искусстве. Уже в творчестве самого Давида, в его замечательной галерее портретов (Баррера, Лавуазье, Бонапарта-консула, Серизия, автопортрете 1813 года) мы ясно видим реалистическое направление. В этих портретах нет никакого «идеализирования», искажения натуры, наоборот, каждый портрет дан с острой индивидуальной характеристикой. Реалистическое направление в творчестве художника-портретиста, его стремление понять и передать в портрете индивидуальные черты человека бесспорно. Эти реалистические устремления нашли свое отражение и в методических установках Давида при обучении рисованию с натуры.
Выступая за высокое классическое искусство, за академическое штудирование натуры; Давид призывал учеников подмечать в ней и естественную красоту. «Искусства являются подражанием природе в том, что в ней есть наиболее прекрасного, в том, что в ней есть наиболее совершенного; естес1веныое чувство в человеке привлекает его к тому же самому предмету».
Давид считает, что художник должен быть высокообразованным человеком: «Нужно... чтобы художник изучил все возможности человечества; нужно, чтобы у него было большое знание природы; ему нужно, одним словом, быть философом». И далее: «Только сильные души, обладающие чувством истинного, великого, которое дает изучение природы, смогут дать новый толчок искусствам».
Академическая система художественного образования и воспитания давала хорошие результаты, говорит Давид, и ее установки следовать примеру великих мастеров прошлого и, в частности классической древности, остаются и для нас в силе. Изучая искусство эпохи Возрождения, Давид пишет о Рафаэле: «О, Рафаэль, божественный человек, ты, поднявший меня постепенно до античного. Ведь именно ты, возвышенный живописец, среди новых художников наиболее близок к этим неподражаемым образцам. Ты же дал мне возможность понять, что античность еще выше тебя. Ты, живописец чувствительный и благодетельный, поставил меня лицом к лицу перед возвышенными остатками древности. Ведь это твои полные... очарования картины заставили меня открыть в них красоты. Удостой признать меня, после перерыва в триста лет, одним из твоих наиболее преданных учеников. Мои энтузиазм перед твоими произведениями и моя признательность за те познания, которые ты мне передал, позволяют мне признать тебя моим учителем. Ты дал мне своей рукой и другою. Ибо ты поставил меня перед школой античности: не тебе ли обязан я этой благодатью. Такого великого учителя я не покину никогда в жизни».